Что приводит к музыкальному провалу? Чего не хватает настоящему хиту? Что делать, если нет порыва создавать? Как преодолеть творческий кризис? От этом рассказывает гитарист Дмитрий Бородин.
— Дмитрий, каким было твое музыкальное детство. Кто привил тебе такой прекрасный вкус?
— Я родился в творческой семье. Мы с братом и сестрой учились в одной музыкальной школе. Правда, в разное время. А дома постоянно звучала музыка. Так что на вкус повлияло все: родители, брат с сестрой, музыкальная школа и среда, в которой я рос.
— Как ты начал обучаться искусству музыканта?
— Семья повлияла. С шести лет я хотел научиться играть на гитаре. Но это пришлось отложить, так как в местной музыкальной школе не преподавали гитару. И я стал учиться игре на фортепиано. А в двенадцать лет начал осваивать гитару уже самостоятельно.
Позже в клубе появился преподаватель гитары и я решил походить к нему на занятия, но оказалось, что мы играем примерно на одном уровне и я продолжил самостоятельные занятия. Были попытки получить классическое или эстрадное гитарное образование, но у меня уже была специальность — фортепиано, поэтому и обучать меня дальше могли игре на фортепиано, а не гитаре. Поэтому я обратился к частным учителям. Хочу сказать, что с преподавателями мне всегда везло. И в музыкальной школе, и с преподавателями игры на гитаре.
— Кто из учителей повлиял на тебя, как на гитарного исполнителя?
— Первым из серьезных учителей, к которому я обратился, был Владимир Нестеров. Он хорошо преподает технические навыки игры на гитаре. В основном это касалось разбора гитарных произведений и соло. А вот дальше было уже интереснее — я стал учиться импровизации у Дмитрия Четвергова. Это великолепный гитарист. Я в какой-то степени перенимал его опыт и впитывал знания. Но они в большей степени касались блюза, а меня уже сильно тянуло в джаз и фьюжн. Так я и попал в «Лабораторию профессионального образования для гитаристов» к Игорю Бойко. Знания, которые дает Игорь Александрович более фундаментальны и универсальны. Много внимания уделяется гармонии и импровизации.
— Когда была написана твоя первая композиция?
— Лет в тринадцать. Я тогда начал пытаться сочинять. Сначала это было что-то очень простое. Прямо русский-рок какой-то. А потом я начал заигрывать с более сложными формами.
— Как ты реализовывался на сцене? Какие команды в этом тебе помогли, привнесли нечто новое в твою манеру исполнения?
— Каждая группа оставляет свой отпечаток, в виде опыта. Первой серьезной группой была Neobella. Было в ней что-то прог-роковое. Но в студии я работал с разными командами. И поп-группами и рок-музыкантами. Когда Neobella развалилась, я был в состоянии паники. Мне казалось, что с этой группой можно было подняться на приличный уровень. Но не сложилось.
И я начал думать, чего же я на самом деле хочу, как музыкант. А хотелось экспериментов. И я пустился во все тяжкие! В принципе, период экспериментов длится и до сих пор. Во многих проектах успел поучаствовать за это время, включая проект Небесмысленно. А в декабре 2011 года мы с Сережей Гамкрелидзе собрали Plastic Sonic и во всю работали над материалом для альбома «On».
— Какие трансформации в звучании ты претерпел?
— В душе я — рокер. Но меня все время тянет на эксперименты. Я слушаю много разной музыки, от поп-музыки и рока до классики и джаза. Мне все это очень нравится. Я как губка пропитываюсь интересными идеями и пытаюсь их применять или трансформировать во что-то иное.
— Какие события или персонажи наиболее ярко повлияли на твой творческий путь?
— Ричи Блекмор, Джимми Пейдж, Курт Кобейн, Джими Хендрикс и знакомство с творчеством группы Beatles. Для меня это был именно тот эмоциональный толчок, который заставляет взять в руки гитару и начать усиленно заниматься.
— Кто из классиков до сих пор имеет на тебя влияние?
— Чайковский, Мусоргский, Прокофьев, Бетховен, Бах. Без устали могу слушать джаз. Джордж Гершвин, Джон Колтрейн, Дюк Эллингтон, Чарли Паркер.
— А кого недавно открыл — из современных исполнителей?
— Из современных?.. Adele, Radiohead, Blur, Muse, Pat Metheny, Richie Kotzen, Prodigy, Incubus, Brecker Brothers. Этот список можно долго продолжать.
— Как ты воспринимаешь музыку и звук? Что это для тебя?
— В музыке должна быть гармония, а не только хороший ритм, как это любят на западе. Для меня примером являются Beatles, ABBA и Queen. Вот у кого из поп и рок- музыкантов просто совершенные гармонии и мелодии. Можно сколько угодно поражать исполнительским мастерством и современными звуковыми эффектами, но, если нет в музыке гармонии и запоминающейся мелодии — это провал.
— Расскажи об опыте импровизации и об опыте системного базового образования. Как ты совмещаешь эти две манеры в своей игре?
— Все это неразрывно связано. Невозможно свободно импровизировать без определенных теоретических знаний. Для этого приходится много заниматься и отрабатывать большое количество учебного материала. Иначе это будет похоже на езду на велосипеде по проезжей части с завязанными глазами.
— Что ты вкладываешь в свою музыку? Какова ее эмоционально-духовная подоплека?
— Ой, это сложно… Я люблю забавляться с разными музыкальными размерами. Особенно нечетными. Иногда это сложно для музыкантов, с которыми я играю, но мне это нравится и это интересно. А в плане эмоций?.. Я об этом не задумывался. Я могу сочинять в любом состоянии. Когда весело или грустно. Скорее всего это влияет на музыку, но я стараюсь об этом не думать.
— Исполнение музыки на сцене перед аудиторией — это нечто совсем иное, нежели запись альбома. Расскажи о своем восприятии этих двух процессов.
— Мне нравится и то и другое. Я не люблю долго работать над одной и той же песней в студии. Это надоедает. Нравится записывать песню на одном дыхании. Пока не пропало очарование и процесс окончательно не затянулся. Аранжировка обычно продумывается в процессе репетиций.
Концерты — это, конечно, совсем другое. Визуальное общение с другими музыкантами на сцене, контакт глазами. Взаимодействие с публикой. Это потрясающая энергетика! Все стараются показать себя с лучшей стороны. Но как невозможно постоянно играть одни концерты, так и невозможно постоянно зависать в студии. Во всем должен быть баланс.
— Над каким «музыкальным продуктом» сейчас трудишься? А какие синглы и альбомы уже изданы?
— Каждый год выпускается много материала, где я что-нибудь играю. Не хочется заниматься перечислением всех этих записей. Plastic Sonic почти за пять лет существования выпустили много релизов. Очередной сингл вышел в декабре. Мы назвали его — «Мэйдэй». Странное название. Нам нравится. В нашем сообществе в ВКонтакте опубликовано много отзывов о нем от очень авторитетных личностей.
Весной разродилась мини-альбомом «Eclectic» группа Мама Ро. Я стал соавтором музыки пары композиций с этого мини-альбома. Много работали над этой записью. Скоро мы снова вернемся в студию, чтобы записать материал для нового мини-альбома.
Ну, и вот совсем недавно выпустила сингл «Капитан Дальнего Плавания» группа Дартвейдерз. Посмотрим, что дальше будет.
— В каких командах ты задействован на сегодняшний день? И что можешь о них рассказать?
— Если не брать в расчет мою сессионную деятельность, то вот в этих командах я сейчас и задействован как постоянный участник: Plastic Sonic, Дартвейдерз и Мама Ро. Правда, я не знаю, что дальше будет с Дартвейдерз, так как все участники группы сосредоточились на своих проектах и наблюдается полный разброд. Такое уже было, и я не знаю, как долго продлится этот перерыв. Вне группы мы практически не общаемся.
Зато Plastic Sonic ожила и переживает фазу активности. За последние полгода у группы поменялась вся ритм-секция. Места бас-гитариста и ударника заняли Дмитрий Кондаков и Виталий Николенко. К тому же еще осенью 2014 г. к нам присоединилась великолепная гитаристка и бэк-вокалистка — Маргарита Ратникова, и вот мы уже довольно активно репетируем, готовим программу для грядущих концертов, где будем играть и старый и новый материал. В принципе, мы уже вернулись к концертной деятельности.
Это три абсолютно разные по стилю команды. В Plastic Sonic много британского влияния, но тексты на русском. Дартвейдерз больше роковая команда. В ней больше альтернативы и рэпа. А Мама Ро — отличный хип-хоп проект, с влиянием фанка, джаза, соул, рока и джаз-рока.
— Был ли у тебя опыт исполнения в радио-формате?
— В смысле, не интервью, а именно выступление?.. Да, такое было в прошлом году. Дартвейдерз отыграли часовой концерт в прямом эфире на «Своем радио» в передаче «Живые». И еще час давали интервью. И все это снималось на три камеры. Этот выпуск есть на youtube. Интересный опыт, кстати.
— Какие инструменты привлекают, кроме гитары?
— Фортепиано. Клавишные. В студии иногда приходится записывать партии бас-гитары и партии клавишных. Это помимо гитарных партий. Но у меня это получается все лучше и лучше!
— Что делать, если нет порыва создавать? Был ли у тебя творческий кризис?
— Если нет порыва создавать, не создавайте. Если это, конечно, не ваша основная работа и она не связана с определенными сроками. Создать что-то приличное всегда можно. Что касается кризиса, то его не было. Был период оценки своих возможностей. Бывают моменты, когда просто прет, и музыка сочиняется легко и непринужденно. Но можно сочинять и без вдохновения. И не факт, что такая музыка будет уступать в чем-то более вдохновенной. Тут, скорее, дело в эмоциональной привязке и личных переживаниях.
