Музыкант Дмитрий Легут утверждает, что природа творчества непознаваема. Он живёт на медленной скорости и считает, что каждый человек должен быть не от мира сего. Кому он завидует, и что его окрыляет?[su_accordion]
[su_spoiler title=»Биография»]Музыкант, блюзмен Дмитрий Легут
Родился в 1969 г. Сочинял и исполнял всю сознательную жизнь.
Менялись составы и названия («Легут и Ко», «Совместное предприятие» и проч.), географические точки базирования (Измаил-Будапешт-Москва-Удомля-Москва-Владимир-Москва), пока Дмитрий, окончательно осевший в столице, не принял решения творить без «компании», петь и дуть в губную гармошку, аккомпанируя себе на гитаре.
Помимо оригинального блюзового, рок-н-ролльного и балладно-лирического песенного материала, концертная программа Д. Легута содержит авторские прозаические и поэтические миниатюры иронического содержания.
Легут регулярно и охотно выступает в клубах и небольших концертных залах разных городов и даже стран, на всевозможных фестивалях, а также на частных досуговых мероприятиях от так называемых «квартирников», до так называемых «заказняков».
+7-926-220-24-41 legut@inbox.ru страница в контакте офсайт[/su_spoiler]
[/su_accordion]
— Мы живем в таком быстром и равнодушном времени, все куда-то бегут, торопятся. Как тебе удается оставаться поэтом и музыкантом в жизни?
— Сам я живу не особенно быстро, то есть с какой-то собственной скоростью. Если обстоятельства заставляют ускоряться — путаюсь, теряюсь. Что до равнодушия нашего времени — стараюсь сам быть менее равнодушным. Заниматься тем, чем занимаюсь, удается в первую очередь потому, что судьба ко мне добра. А «поэт и музыкант» — это перебор. Пора круто оговориться. Я сочинитель и исполнитель песен. Все наши разговоры о природе творчества — только догадки и теории. На самом деле речь идет о вещах непонятных, непознаваемых. Вот оно есть и все. Понять нельзя, только принять, или не принять. Не знаю, почему. Знаю, что так надо и что без песен мое существование ничем не освещено и не оправдано.
— Скромный… Считается, что люди творческие — немножко не от мира сего. Ты согласен?
— Может быть, и лесоруб не от мира сего. И музыкант абсолютно мирской и земной. То есть, лесоруб может быть более творческой натурой, чем иной музыкант. По большому счету, всякий человек должен быть хоть немного не от мира сего.
— Творчество — это что-то вроде очистительной молитвы. Создал произведение — и полегчало. Тебе это свойственно?
— Есть в одной молитве слова: «Научи меня молиться, Сам во мне молись». Так что скорее не «создал», а «создалось». А ты поучаствовал. И полегчало, и удовлетворение, и радость…
— Есть еще один стереотип: мол, творцы творят, спасаясь от одиночества. Это не про тебя?
— Спасаясь от одиночества, от многих других грустных вещей. Ключевое слово тут «спасение». А если это вопрос о моей личной жизни, то в ней я благополучен и счастлив.
— Что значит, по-твоему, выражение «профессионально заниматься музыкой»? Профессионал обязательно должен получать деньги за свое творчество?
— Давным-давно, когда жизнь людей была более натуральной и суровой, занятия искусством не были ремеслом, профессией — мамонтов на стенах пещер рисовали в свободное от охоты на мамонтов время. Можно только пожелать талантливым и упорным людям счастья кормиться своим творчеством. А еще вспомнилось, как один артист, вопреки известной поговорке, заметил: «Быть хорошим человеком — это и есть самая главная профессия».
— Прекрасно! А присутствует ли у тебя белая или черная зависть, когда ты открываешь для себя нового настоящего поэта, музыканта, исполнителя?
— Я очень радуюсь этим открытиям. Найти нового артиста, который попал прямо в твои мысли и чувства, найти на записи, сделанной полвека назад, или рядом, в сборном концерте — после этого просто именинником ходишь, празднуешь. А зависть касается более земных вещей — у кого-то лучше ангажемент, кто-то легче собирает залы. Тут и позавидуешь грешным делом.
— Скорее тебе понравится автор, играющий в твоей традиции, или прямо противоположной? Кто из современников-соратников тебе близок?
Я вроде как записан в некие блюз-барды. Это совсем не значит, что другие формы по боку — меня в равной степени впечатляют Александр Вертинский, Блайнд Вилли Джонсон и Эдит Пиаф. Талант и смелость, настоящесть, явный знак, подаваемый тебе автором — это главное. А романс это, или рок-н-ролл — не суть важно. На нынешней независимой отечественной сцене есть замечательные артисты. Большая их часть почти не востребована издателями, арт-дирекцией всех уровней и, соответственно, слеповато-глуховатой зрительской массой. Совсем без имен не обойтись?.. Хорошо. Ольга Ступина из Егорьевска. Услышал ее песни в Интернете. Списался. Сыграли совместный концерт в одном маленьком клубе. По-моему, ее поэтической одаренности просто невозможно не заметить. Однако Ольга принципиально не занимается самопродвижением. Гражданам же некогда тестировать нерекламируемый ноу-нейм-продукт. В итоге большей части встреч Ступиной с теми, для кого она пишет и поет, состояться не суждено.
Для того, чтобы в жизни случались художественные открытия, надо быть готовым к ним. Как кто-то сказал: «Красота в глазах смотрящего». И как кто-то еще сказал: «Для чуда нужен чудовидец».
— Несмотря на активную концертную деятельность, ты производишь впечатление человека не слишком открытого, погруженного в собственные глубины. Так ли это?
— Я не считаю себя закрытым и погруженным, хотя слышу подобные замечания нередко. Наверное, в этом впечатлении виноваты мои нежелание и неумение активно и умышленно нравиться залу. Я не люблю смотреть в глаза, что называется, без спроса, не владею искусством управления улыбкой и не говорю со сцены о том, что «впервые пою для такой потрясающей публики». На первом плане песни, которые открывают меня будь здоров как со всеми глубинами и мелями.
— Что ты делаешь с удовольствием?
— Очень многое: даю это интервью, готовлю завтрак, перемещаюсь с места на место, наблюдаю за людьми, пью фастфудовский кофе из пластикового стакана… Много и с удовольствием играю на гитаре.
К счастью в последние годы «хочу» и «надо» заключили какой-то мирный договор и действуют, почти не противореча друг другу. Это не значит, что я совсем не ленюсь и не унываю. Однако эти вещи привычно преодолеваются усилием воли. А потом смотришь — то, что было надо начать, оказывается, хочется делать.
— Что может выбить тебя из колеи?
Достаточно стать объектом хамства, обмана, не жертвой даже, а свидетелем чьей-то беды, и ты уже выбит из колеи. Благо, с возрастом устойчивость к этому бытовому драматизму крепнет.
— Что, наоборот, может окрылить?
— Надежда, доброе слово, внезапное ощущение свободы и единства мира, пойманная строчка, осознание того, что на этот раз играешь лучше, чем умеешь… В общем, окрыляет то, что имеет крылья — всевозможные проявления Божественного.
— Почему ты живешь — здесь и сейчас? Как ты считаешь, для чего ты родился на свет?
— Осознать свою задачу в этом мире и решить ее — это самое главное и самое трудное для человека. Я свое призвание и так и эдак прощупывал, оценивал, проверял и выверял. Я пытался все изменить и переиграть. И двадцать лет назад и сейчас все указывает на песни.
— Что тебя привязывает к земле?
— Страсти, несделанные дела и нерешенность моей дальнейшей судьбы.
— Хорошо ли ты знаешь сам себя? Можно ли сказать о тебе, что ты способен изменить свою точку зрения?
— В общем и целом, наверное, знаю. Хотя, случалось и удивлять. А точка зрения — штука, которая постоянно и непрерывно потихонечку меняется — редактируется, уточняется, совершенствуется. Кардинально я ее менял единожды — с эдакого безбашенного нигилизма на христианство.
— Что ты желаешь себе?
— Дать концерт, в котором все от начала до конца было бы так, как надо. Идеальный концерт.
