У поэта и философа Сергея Алейника есть внятный ответ на вечный вопрос: чем же Настоящая Поэзия отличается от красивых, зарифмованных слов. Сергей Алейник уверенно говорит о «Том, кого нет» и о том, что у нас Есть и Быть Должно…
— Сергей, мне кажется в тебе здорово совмещаются романтичность и прагматизм… Права ли я?
—Ты, думаю, права. Но только если «прагматизм» понимать в научном смысле. То есть, имея в виду мой взгляд на мир, на его устройство, на физику происходящих в мире процессов, на бытие, — в его философском понятии, на мою научную работу. В житейском же смысле (в меркантильных вопросах: «где урвать побольше», «кого обмануть посильнее, чтоб заработать побольше», «что бы еще притащить в дом») — я абсолютный профан. Может быть, потому, что вслед за Камю, считаю, что меркантильность — абсолютно недостойна и недопустима.
Вообще, применительно к себе (и не только), я бы не стал ставить (как замечательны эти два «с»!) вопрос как антагонизм «романтичности» и «прагматизма». Тут скорее противопоставление «искусства» и «науки». Когда пишешь научную статью, — то совершенно необходимо думать логически, холодно, основываясь на фактах, на реализме. Иначе результат будет неверен и смешон. Когда пишешь стихи — необходима доля алогичности, «жара, экспрессии, крика», сюрреализма, если хотите. Иначе результат будет неверен и смешон. Вот так меня и колбасит между лягушачьим прудом и утиным болотом, по выражению Э. Т. А. Гофмана. Всем советую, кстати, почитать его.
— Обязательно ли поэт должен быть романтиком?
— Обязательно. А также быть символистом, сказочником, сюрреалистом, (акмеистом не надо), должен влюбляться, читать чужие стихи, заниматься любовью почаще, учить теорию литературы (подходя к ней критически), пить вино или что покрепче, влюбляться, заниматься любовью, попробовать себя в других видах искусства (изобразительное, музыка и прочее), обязательно попробовать писать прозу, заниматься любовью, влюбляться…
Ну вот из своего романтического — раннего немного:
Последний троллейбус.
Ночная жуть.
Попутчик с грустным лицом.
Так хочется штампа:
«И не свернуть
С дороги с одним концом».
Ах, пелось про это уже не раз:
Про поздний осени цвет.
Про дождь холодный — осенний глас.
Про быструю смену лет.
Про то, что усталости не превозмочь.
Что сон — утомил лицо.
… Последний троллейбус.
Ночь.
Ночь.
И скоро уже — кольцо…
(Это летом было, ночью, я действительно ехал на автобусе, было тепло, темно и романтично…)
— Кто сейчас, по-твоему, читает стихи? Кому они Жизненно Необходимы?
— Вот такие балбесы (и балбески) как я. Им и необходимы. А вообще, с литературой — труба, если честно. Взглянешь на лотки книжные — и сразу приходит на ум знакомое с детства: «Бедный Робин Крузо, куда ты попал?»
— Есть ли вообще те, кому Жизненно Необходимо искусство?
— К счастью, еще есть. «Нас мало, и нас все меньше». Но не стоит расстраиваться. Потом будет больше — ну, по диалектике. Просто сейчас мы на минимуме. Волны в искусстве, так сказать. А потом прилетит большой метеорит. И на Земле все искусство закончится сразу. А где-то на другой планете — разовьется. Диалектика.
— Своеобразный прогноз… А с чего же началось твое «взаимодействие» с творчеством?
— Я с детства знал, что это мое. А потом — как-то само получилось. Любовь, конечно, мощный толчок. Вначале писал философские стихи — стихи-размышления. Понадобилось много времени, чтобы понять, что «философская поэзия» — это полная чушь.
— Кто из вас больше друг другу «должен»: ты — поэзии или она тебе?
— Я ей, конечно… Говорю, кстати, и как поэт и как ученый — с точки зрения научной (то есть логики) — опять я ей — так как поэзия, как нематериальная субстанция (книги и стихи суть только ее отражения) — просто не может быть должна что-либо кому-либо. Опять-таки, не брала она у меня в долг…
— Критерии Настоящей поэзии?
— Настоящее искусство всегда — это отточенные неточности. И намеки. И сказка. И музыка. И некая странноватость. Поэт (художник, музыкант, и прочее) — это канатоходец. Он всегда балансирует между хером и розой. Чуть влево — и пошлость обыденности. Чуть вправо — и пошлость сладкой патоки. В настоящей поэзии всегда есть сказочная недосказанность. Вот всегда привожу этот пример, и сейчас приведу. В 1907 году на одном званом вечере гениальный поэт Александр Блок встретился и поговорил с одной дамой. На плече у нее была брошка в виде змейки (это важно). Ну казалось бы,— какая ерунда, ну, опишем в стихах — типа «она такая красивая, как в сказке, на ней маска, я вижу только ее глаза, мы с ней говорим, ее глаза сверкают, у нее тонкая талия, на плече брошь в виде змейки».
А вот как пишет Блок:
В длинной сказке
Тайно кроясь,
Бьёт условный час.
В тёмной маске
Прорезь
Ярких глаз.
Нет печальней покрывала,
Тоньше стана нет…
— Вы любезней, чем я знала,
Господин поэт!
— Вы не знаете по-русски,
Госпожа моя…
На плече за тканью тусклой,
На конце ботинки узкой
Дремлет тихая змея.
9 января 1907 г.
… Вот это — истинная поэзия. Берется реальное событие — и описывается так, что все становится сказкой (даже реальная брошь приобрела у Блока какой-то мистический оттенок). И это уже не просто брошь — а символ. Вот это и есть то самое… И, этому, кстати, научить — нельзя. Это или дано, или нет. А технике можно — типа ямб от дактиля отличать. Но если «это есть» — а дактиль от анапеста не отличить — это плохо. Поэтому, как руководство молодым поэтам, можно сказать — учите теорию стиха. А там посмотрим, что получится.
— Критерии Настоящего человека?
— Порядочность и аристократизм (в смысле отсутствия плебейства).
— Если можно стремиться улучшить свой творческий продукт, обязательно ли нужно стремиться к улучшению себя, как личности? Или надо принимать себя таким, как есть?
— Ну почему бы и нет? / Хотя, по большому счету, ответ: / все это не так важно, / скажу я отважно / я бы даже голову (бутон тюльпана, ветку сирени) по этому поводу не ломал, / а поскорей — НА БАЛ!
— Чудесно! А что ты думаешь о сотворении кумиров? Должны ли у человека быть ориентиры — и в жизни, и в творчестве? Примеры для подражания?
— Должны. Не кумиры, а ориентиры. Более того — поделюсь секретом — как узнать — хороший написал ты стих или нет. Всем подходит способ. Итак: ты написал. Потом надо вспомнить своего любимого поэта и представить себе, что это не ты, а он написал вот это. Если такое возможно и ЕМУ не будет стыдно за этот стих — значит, ты написал то, что надо! Если же нет — в топку!
— Некоторые выбирают себе в Идеал Бога («Того, которого нет»). Что думаешь об этом?
— Однозначно, бога нет. Прямо доказать это невозможно, в принципе, но косвенных доказательств — куча (см., например, статью «Атеизм» в Википедии. Одно правило трех «В» чего стоит). Даже немного странно, что в наш просвещенный век мифы имеют такую популярность. Понятно, конечно, что все это от необразованности, от того, что «люди хотят быть обманутыми». Так жить проще. И поэтому — обидно за мудрое, в своих вершинах, конечно, человечество. Ребята, хватит питаться мифами! Мы — такие классные! Мы пишем такие замечательные стихи, сочиняем музыку, создаем корабли, строим здания! Люди добились удивительных успехов — в космос летаем! На Луне побывали. Марсоходы по Марсу шастают. Вояджеры покинули уже пределы солнечной системы и вышли в Открытый космос! А вы мне — детские сказочки про бога. Ну реально, как дети малые!
— А еще мы идеализируем своих любимых… Можно ли жить, никогда не снимая «розовые очки»?
— Жить-то можно. Но мне кажется, что реальный взгляд на мир (когда цвет очков периодически меняется), все-таки предпочтительнее.
— Мужчины-поэты не так уж часто выбирают Любовь своей главной темой… Да? Нет?
— И да и нет. Во-первых, существуют и другие не менее достойные темы — жизнь и смерть, например. Надежда. Родина. «Я». И во-вторых, настоящие поэты (как я уже говорил выше) — они же ведь не пишут «прямо в лоб». Например, то же Блоковское:
Ушла, но гиацинты ждали.
И день не разбудил окна.
И в темных складках нежной шали
Цвела ночная тишина…
— это ведь о любви! (не только, конечно, так как в хорошем стихотворении не один, а несколько пластов, миров, называйте, как хочется). Но все-таки и о любви. Или из Бродского:
Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью
не приносили утешенья мне.
Если бы не название стихотворения: «Любовь» — для дилетанта попробуй пойми, о чем… (там, правда дальше расшифровка идет, но все равно в самом стихе слова «любовь» вообще нет).
Или те же Блоковские сборники «Снежная маска» и «Фаина» — он был безумно влюблен в Н. Н. В. (ну уж поищите сами в Инете, кто это, я то все я да я подсказываю). И эти два сборника — о любви. Но в них основные темы — буря, пурга, ветер, маски, голоса в тучах, порыв, свобода, восторг…
Или «Сероглазый король» Анны Ахматовой — это ведь и о любви тоже (но не только — см. выше почему).
Пихают безжалостно любовь в каждый стих (этим опошляя ее) — только бездарные поэты. Ну или жулики, — покрасоваться перед неокрепшими девичьими душами…
— Твое главное поэтическое послание?..
Ребята, пишите. А, написав, спрашивайте себя — а вот если бы Блок (это я так делаю — вы выбирайте по своему усмотрению) — написал бы такое, — было бы ему стыдно? — И если не было бы — вы сделали шедевр.
Вот, этот мой стих, думаю, ему бы понравился:
Россия это даже скорее не
страна, а часть света…
Г. Грин.
Автобус.
Дальняя дорога.
Дождливый день.
Дрожащий пес.
Деревня.
Домик. У порога —
кривой ветлы немой вопрос.
Проехали.
Все дальше…
Глуше…
Харон-водитель мнет педаль.
…Огромное пространство суши…
И нет пророка в нем.
А жаль.
Кричать!
Кричать: «Где ж ты, мессия?
Тот, чья душа как снег чиста?!»
… Понурой лошадью Россия
глядит из рыжего куста.
