Где встречались и о чем пели продвинутые рокеры? Как после выступления в ресторане попасть прямиком в «Олимпийский»? Какие настоения царят в сегодняшнем андеграунде? Об этом рассказывает культовый волгоградский музыкант Юрий (Летун) Косицын.
— Юрий, когда вы начали заниматься музыкой?
— Первую гитару взял в руки лет в шесть и тогда же запел! В семье пели и отец, и бабушка, это были романсы под семиструнную гитару. «Раскинулось море широко…» — пела бабушка, а я слушал, как завороженный. Отец знал и пел репертуар Булата Окуджавы и, конечно, «В нашу гавань заходили корабли». Вот я и приобщился к музыке! Играть на гитаре меня учил старший брат Валентин, тогда же, лет в шесть, он меня пригласил в качестве вокалиста в ВИА 67. У него напрочь отсутствовала способность петь, но он играл на ритм-гитаре, это были кавер-версии, например, Тынис Мяги «А я стою, чего-то жду, а музыка играет и играет!» Я помню, мы выступали несколько раз, в школе, и народ здорово заводился, когда такой шкет в джинсах пел достаточно громко и правильно, нам аплодировали, и мне это нравилось! Правда тогда я не понимал смысл песен, например, почему парень расстраивается, когда с другим танцует его девушка.
— Какой была ваша первая группа?
— Уже в школе я сколотил коллектив под названием «Авангард», и мы играли в подвале дома моего друга Михаила Никольского, друг — на барабанах, другой товарищ — на саксофоне, и я — на гитаре и пел, я уже что-то сочинял, типа «Дайте в руки серп и молот, я душой и сердцем молод, я рабочий, я крестьянин, я своей страны хозяин», и все это ритмично и и саксофоном. Потом нас пригласили во Дворец Пионеров, это был уже другой уровень!
А знаете, я анализировал, откуда у меня такая тяга к рок-музыке, и у меня родилась гипотеза: мои родители перед моим рождением три года жили в Ленинграде, мама оканчивала институт ЛИВТ, а папа учился в аспирантуре и защищался в Ленинграде, фактически я зачат в Питере, наверное, это повлияло… Помните Библию, когда Иаков клал полосатые палочки, перед овечками, они смотрели на них, в момент зачатия и родились у них ягнята в крапинку.
— Значит, во Дворце Пионеров начался ваш серьезный музыкальный путь?
— Если честно, Дворец Пионеров был местом встречи всех продвинутых Волгоградских рокеров. Руководил студией Алексей Ефименко, он был авангардистом, играл джаз, какие-то странные звуки извлекал, и к нему вечно приходили наши волгоградские мэтры, то Дмитрий Грудинин, то Боб Юрочкин, они нам казались мастодонтами, а им не было и тридцати. И там было две стороны творчества нашей группы, одна сторона медали: хард-рок с такими рефреном, например, «Peace for the world», а куплет «Сгустились тучи над землей», понятно что тучи империалистов! У меня был свой материал, и поэтому другой стороной медали были мои песни, горючий микс, преломление «Алисы», «Звуков Му» и «Аукцыона».
Во Дворце нас и заметил Евгений Бурдюгов, он нас перетащил в Студию Политеха, и мы вышли на большую сцену, а это то, что называется Волгоградская Адис’а’Беба. Наш выход имел эффект разорвавшейся бомбы, после первого выступления на 2 Рок-слете, я проснулся знаменитым! Наш триумф продолжался около года, нас регулярно показывали по Волгоградскому ТВ, апогеем было выступление на Центральной набережной перед десятками тысяч зрителей, мы выступали, кстати, с группой Slow motion, которая потом стала известна как Plasma, нас выбрала администрация города, как самые популярные группы в городе! Мы эпатировали, у гитариста в разгар выступления упали штаны, я тоже отжигал!
К сожалению, были внутренние противоречия, медные трубы меня стали напрягать, и я вышел из группы, обосновав это духовным поиском. Все расстроились, сказали, что у Летуна поехала крыша, я действительно был неоднозначен, бросил институт и… меня призвали в армию!
— А после армии?..
— После армии, я продолжал писать песни и выступал сольно, это были 90-е! Помню даже как-то гастролировал в Сибири! В конце 90-х, точнее в 2000 году с моим другом Иваном Ленчовским мы приступили к записи альбома, это и было началом группы «Летун».
— Кстати, можно о вашем сценическом имени несколько слов?
— В принципе, никто официально ничего не называл, Ваня просто подписывал музыкальные носители — «Летун» и все, потому что мы искали варианты названия нашего проекта, и «Стерео Типы» и «Ветер», но люди не понимали, кто это, поэтому «Летун». Я с 1991 года взял этот псевдоним, точнее, это фамилия деда и прадеда по маме — Летунов или Летун, ну у Кинчева такая же ситуация. И все костюм парусиновый белый деда виноват, я его нашел в шкафу, надел и так и пошел на сцену, а с костюмом и фамилию взял деда.
Был еще момент… Отец у меня ученый, изобретатель и он преподавал в Политехническом институте, я не хотел его фамилию светить, все же у нас были вызывающие тексты и поведение. Я думаю, и Константин Кинчев по этой же причине шифровался, у него отец ректором был!
— И каковы были первые успехи «Летуна»?
— Альбом «Стерео Типы» 2001 года получился весьма удачным, правда пара песен была утрачена навсегда из-за того, что сгорел компьютер в студии. Но, в остальном, практически все песни были подхвачены и ушли в народ. «Пепел», «Звезда», «Танец маленьких манго», «Лети, душа» — эти песни до сих пор актуальны. В нулевых был уклон в сторону романтики, но на острые рифы не навешать бантики! Это был «Летун» и «Стерео Типы», до сих пор девочки просят спеть «Звезду»… А еще была песня «Каштаны», она оказала на многих людей сильнейшее воздействие, песня о том, как человек борется с осенней депрессией. Люди всегда очень просят ее, говорят, помогает с депрессией бороться!
— У Вас были концерты наиболее эмоционально мощные, о которых хочется рассказать?
— В целом, мы с Иваном повыступали достаточно. Запомнился концерт в ресторане «Маяк», я до этого не пел в ресторанах, а тут пригласили, народ разгорячился, конферансье кинул утку, что у нас будет концерт в «Олимпийском», и количество билетов ограничено! Потом пьяненькие люди подходили ко мне и просили достать билет в «Олимпийский» на наш концерт!
Пришлось объяснять, что это шутка, но выпившие люди плохо понимают такие шутки, они обижались, думали, что мы жадничаем!
Еще один альбом, вышел в 2010, он на половину акустический, называется «Самолет Юрия Немо». Юрий Немо — это персонаж, которого я придумал, он дауншифтер, неуловимый агент разведки и патриот в одном лице. Композиция «Лондон» с этого альбома была заявлена в хит-параде Rock lab и, кстати, победила.
Это было в феврале 2012 года, а через несколько месяцев по стране прогремел Лондон Лепса и Тимати, по идее очень похожий на мой Лондон. То ли совпадение, то ли нет, не знаю! В 2012 году многие хотели валить из «этой страны», и я немного предвосхитил волну патриотизма, которая потом нас накрыла!
Начался сложный период в моей жизни, я на какое-то время отошел от музыки, возобновил деятельность только в 2015 году.
А уже в этом году собрался живой состав музыкантов и мы отыграли на трех фестивалях у нас в городе, дали пару сольников и выступили с программой на байк-шоу. Этот год очень насыщенный, мы смогли порадовать своих верных фанов!
— Расскажите про состав своей группы.
— Костяк нашей группы составляют те люди, с которыми я давно знаком и работаю — это бас-гитарист Владимир Власов, соавтор почти всех песен ранней «Адис’а’Бебы», в том числе и знаменитой «Якутии», барабанщик Виктор Трашин, с которым мы сотрудничаем с 2005 года и работали над альбомом «Самолет Юрия Немо». Есть и новые участники коллектива — это молодой гитарист Иван Дергачев, студент нашего института искусств, клавишник Евгений Алейников, он профессионально занимается музыкой, руководит детско-юношеской музыкальной студией.
В этом году наш проект экспериментировал, и мы назывались «40 колодцев» и «Летун & 40 колодцев».
— Что вас формировало, как творческую единицу?
— Мои духовные поиски оказали влияние на мое творчество. Иногда аллюзиии на библейские темы возникают, есть ряд песен на библейские темы, одна из них на слова В. А. Жуковского, учителя Пушкина, стихи мощные у него: «Корнилию сотнику было виденье, к Петру он отправил гонцов…» Я когда песню написал, только тогда понял, на кого замахнулся! Правда я аккуратно к таким песням отношусь, они подходят не для любой ситуации. В этой стилистике композиция «Жить!», написанная и записанная 2010 году. Ничего, что сейчас Матвиенко запустил тему с таким же названием, я таким совпадениям не удивляюсь!
— Вы же сами пишите и слова, и музыку, правильно понимаю?
— Песни я пишу сам — и стихи и музыку, так получилось. Стихи меня научил писать всесоюзный журнал «Костер», кстати, Ленинградский. Вот опять Ленинград… Я его выписывал, и очень любил рубрику «Стихи моих ровесников», поскольку я сам писал стихи, то решил их послать в «Костер», чтобы их напечатали, мне было двенадцать лет. Я показал своему папе, он прочитал стих, который я заготовил для журнала, и сказал: «Попробуй, хотя шансов маловато, стих не дотягивает». Но я был настойчивым мальчиком, я послал стих. Пришел ответ, писал литературный консультант журнала: «Молодец, Юра, но надо поработать…» И дал несколько полезных советов. Отец мне тоже советовал работать с образами. Я написал второй стих и послал, он, кстати, папе понравился. Мне отказали во второй раз, и опять консультант давал советы. Как в сказке, с третьей попытки напечатали — и это была победа! Открыть почтовый ящик, достать журнал «Костер» и увидеть свое стихотворение и фамилию… Тогда я понял, что нужно идти до конца!
Это был 1986 год, стихотворение называлось «Глобус»!
— Какой Вы на сцене?
— Харизматичный! Это правда, может нельзя о себе так, но это люди говорят. Меня даже интереснее смотреть, чем слушать, хотя людям нравятся песни. Песни у меня, кстати, не однородные, разные, это и хорошо и плохо, но что есть то есть. Может потому, что я Летун, вы думали, я рокер, а я рэпер, вы думали, я рэпер, а я исполнитель романтических баллад, вы думали, я патриот, а я пою по-английски.
— Причисляете ли себя к андеграунду? Какие сейчас настроения в этом течении?
— Конечно, я андеграунд, это еще Сокол (лидер Волгоградской группы «Панк-комитет Манифестъ») покойный ныне, говорил: «Я — андеграунд!» И я тоже, потому что я свободен, я могу делать в музыке то, что хочу. В этом творчество — в свободе, это я давно понял, даже поклонники тебя могут закрепостить, зафиксировать, они будут от тебя требовать определенных вещей, то что нужно им, а это уже не свобода, и это уже не андеграунд. Я не понимаю весь этот пафос борьбы Юрия Шевчука с попсой, он, что андеграунд, с фонограммой да, а чем попса провинилась? Есть спрос, есть предложение, есть продукт. Я в музыку, в основном, только вкладывал, не было цели зарабатывать на музыке, я по-другому зробляю гроши. Мне папа говорил: «Музыка не принесет тебе денег!» Я молодой был, обиделся, вернулся и принес ему радиоприёмник за 200 рублей (месячная зарплата инженера), мне его вручили за победу в музыкальном конкурсе, но не в этом цель! Я не против денег, но не ставил я себе по жизни такую цель в творчестве, творчество для меня сакрально, это диалог с самим собой и с Богом, и я не один такой, и там есть почти гении. Нет, если ты ставишь цель зарабатывать музыкой и у тебя получается, то это отлично, это для музыканта — счастье, но не у всех такие ценности.
Когда я в этом году решил немного заработать музыкой, то у меня это получилось, я раздал гонорар по 15 000 ребятам из группы, у них на глазах слезы навернулись, они не ожидали.
Многие хотят сейчас музыкой зарабатывать, но зритель не идет, потому что тут как в любви, когда любишь — кайф приходит, а когда ищешь кайфа, то одни обломы.
— Кого выделяете сегодня из музыкантов и исполнителей?
— Есть в Питере Алексей Кудеяров, мой земляк из группы «Черная Глория», это уникум! Он поет о том, о чем все молчат, но ему до фени промоушен. А песни — фантастика! И есть двадцать человек, которые в теме, и ему достаточно, он творит! И я люблю вот таких исполнителей… Есть Андрей Фролов — «Клаус БуддаПешт», группа «Эндорфин Орчестра», он поэтище, и он генерит, записывает песни, но не за деньги… Вот послушайте «По борьбе с самим собой я мастер спорта и герой, через тернии побед, в конце тоннеля вижу свет!». Разве не великолепно? Или «Шикарный мужчина» — Сергей Добрянин, проект Welcome, это же фонтан энергии! Я вот таких слушаю, и иногда поражаюсь, живет где-нибудь в Подмосковье паренек Михаил Маслов, работает маляром на мебельной фабрике, а вечером творит шедевры, а другой на сцене, в софитах, глянешь, опа, а король-то голый…
Еще из исполнителей я бы выделил Ивана Кораблева (Ленчовского), группа «Ситро» и «Холод. ОК», который в «Абебе» со мной был и «Стерео Типы» делал. Это тонкий композитор и аранжировщик, я не знаю, чего от него ждать, в принципе. Недавно «Пеликана» записал на французском, красивейшая вещь, но это андеграунд.
— А как вы оказались в «Гаркунделе»?
— В этом году мы услышали клич Олега Гаркуши о помощи в работах по электрике в «Гаркунделе» и приехали волонтерами со своим другом на неделю поработать, работали допоздна, я особо не афишировал, что я рок-музыкант, просто работали как электрики, потом когда сели чайку попить, я спел песню под гитару для Олега, которую написал перед отъездом в Питер, песня была о группе «АукцЫон», ребята взяли да и сняли на телефон, и в сеть выложили, так я стал известен в Питере, поскольку просмотров оказалось несколько тысяч. Людям песня понравилась, а Олег сказал, что текст не графоманский, а настоящие стихи, ну, он не знал про мою школу журнала «Костер»… Но я к своим текстам критично отношусь, да и к творчеству, в принципе, хотя люблю именно творить, в этом кайф для меня. Даже не в выступлениях и записи, а именно в рождении новых песен.
— Расскажите о планах-мечтах…
— Нет у меня планов никаких, пока прет вас и меня, будем получать удовольствие!
Хотя, нет, есть у меня одна мечта! Поделюсь, я говорил, что чаек пил и работал в «Гаркунделе», так вот, Олег Гаркуша всем волонтерам книгу своих стихов подарил, я ее полистал и в рюкзак положил, потом как-то мы с товарищем заработались в «Гаркунделе» и управились часам к десяти, сели там поужинать, а перед тем бутылочку винца взяли, сидим едим-пьем, никого не трогаем, вдруг в 23.00, гляжу лицо моего друга вытягивается, глаза округляются, я решил он видит призрака, поворачиваюсь, а я спиной к входу сидел, и вижу стоит сам Гаркуша и держит в руках яблоки, бутылку взял нашу, посмотрел, покрутил и дает яблоки — вот вам десертик! И ушел… Мы так и не поняли, это был сам Гаркуша или его голограмма, только после этих яблок открыл я книгу его стихов и увидел в них такие грани, они как бы раскрылись передо мной, то были плоские, а то как камушки-самоцветы, столько граней и сияют, я тут же гитару взял и двенадцать вещей написал на его стихи, потом у меня они выстроились в логическую последовательность, они как-бы вырастали один из другого, песня из песни, и я увидел мюзикл или рок-оперу, вот это бы я хотел воплотить. Потому что в самих стихах Олега Гаркуши уже заложена могучая мелодика, это как, например, в стихах Кормильцева, и, на мой взгляд, с этой стороны творчество Олега еще раскрыто не полностью. Я немного это прочувствовал, и меня это здорово проняло! Олег Гаркуша, кстати, разрешил мне писать музыку на его стихи… Вот я бы хотел это реализовать в форме большого перформанса, рабочее название «Чучело». У него стих есть «Превращусь я в чучело, чтобы совесть не мучила…» Это будет бомба! Вот это бы я хотел сделать! Даже рок-балет!
Анастасия Мурзич, Мария Залуцкая
О Летуне
Илья Барабанов (Свердловск-Волгоград-Питер), поэт.
Квартирные мемуары (или рукопись, завалившаяся за старый диван).
Если честно, музыкальная жизнь конца 90-х в Волгограде для меня совершенно светлая и «трудноописуемая» тема, так как всегда сложно рассказать адекватно именно о том, в чем сам имел возможность принять посильное участие (видимо, поэтому никто так не любит живых свидетелей).
Квартирники. Конечно, же это были квартирники, которые стали закономерным продолжением совместных выездов на природу (безусловно, с гитарами) и походов к «Оле на портвейн». Акустические группы рождались и умирали буквально на глазах, поэтому трудно вспомнить детально, было ли это на квартире у Андрея, основателя группы «Клаус» или же это был сейшн «у Оли», дзэн-мастера исполнения волшебных песен (от Умки до Арефьевой и далее до бесконечности) и обладателя лучшей акустической гитары в нашем районе. Андрюха представил Юру уже как легенду волгоградского панка, в связи с чем пришлось немного привстать с пола, чтобы поздороваться. Знакомство было сдобрено «рюмкой чая», общими расспросами под незабвенное исполнение Андреем культовой вещи «Министры тепла» из репертуара «Клауса» и безусловной и не терпящей возражений «Гражданской обороны» в исполнении Макса. Естественно гитара прикочевала и к гостю. Как сейчас помню, что первой песней была «Как в далекой стране Якутии…» и не то чтобы она позволила нам понять «что Юра прав, а мы перед ним сынки», но определенно подняла планку моего восприятия волгоградского рок-н-ролла на новую высоту и дала почувствовать этот бьющийся живой ритм, ритм свободной силы, настоянной на крепком вокале. Дальше был «Пепел», «Штирлиц», еще и еще… И где-то внутри себя я почувствовал, что, черт возьми, я присутствую при событии, которое, возможно, (именно в таком виде) никогда больше не повторится и мне хотелось поймать его, как змею за хвост, засунуть себе под кожу и запереть там навсегда, чтобы даже в старости этот ритм пульсировал во мне испытывая на прочность старые меха вен.
И да. Я понял, что здесь и сейчас, нас стало на одного больше.
Лидер панк-проекта Great fool Dad — Говень Даун, ну а в теперешнем мерзком взрослом миру, — историк, политолог, краевед Сергей Пищулин
В начале 90-х, когда мы были молодые и ходили с ирокезами по городу-герою Волгограду, нас от силы-то было человек 5-6… Разнообразных команд было много, но вдруг резко выделилась «Адис-Абеба» (скажу сразу , что проект «Секс Битлз», где тоже участвовал Летун, мне нравился гораздо больше!), но известной стала Адис-Абеба, длинный и несуразный Летун! Клевые песни! Приличный отжиг и оттяг! Жаль, что прожили недолго! И вот реинкарнация, увидел его в Питере! Повзрослел Летун, что ли, обматерел, заинтелиггентился! Давай уже вертайся к старому! Жги, Юра!
