Мария-Генриэтта, лидер группы «Сапфировый Феникс» рассказывает о квантовой механике, спонтанности и границах личного пространства, а также приоткрывает завесу тайны… «Сапфировый Феникс» везет в Питер нечто… чудесное!
— Мария, традиционно начнем разговор с названия вашей группы… Вы себя соотносите с фениксом? У вас бывали падения и возрождения из пепла?
— Для начала, конечно, стоит сказать, что Сапфировый Феникс — это не совсем я или даже совсем не я. Это некая параллельная форма жизни, с которой мы состоим в симбиозе. Да, конечно, с какой-то стороны я соотношу себя с Фениксом, но не на все 100%. Может, это мой тотем, или даже мой «истинный облик», не знаю, в любом случае, человек Мария-Генриэтта и явление Сапфировый Феникс — это немного разные сущности, хотя одно без другого невозможно.
Что касается падений, возрождений… у меня есть образ получше. Все-таки век у нас двадцать первый, а феникс — холодного «дигитального» облика. Я назову это «квантовый переход». В классическом случае изменения накапливаются постепенно, а в моей жизни, будто бы в квантовой механике, можно моментально очутиться на другом уровне. Не обязательно более высоком, увы. И потом долго осмысливать, как же это так, и что теперь делать с собой в новом качестве.
— В вас чувствуется стержень. Расскажите, какие события пытались сломать вас и не сломали… Вы похожи на девушку-воина. Это только образ или специфика индивидуальности?
— В моей жизни было столько разнообразных событий, что мне трудно сказать, которые именно из них «пытались меня сломать». Детство было так себе. Родители развелись. Подростком я была совершенно безумным, удивительно, что со мной ничего не случилось. Было воспитанное с ранних лет неприятие себя. Отношение к своим идеалам, к своему творчеству, как к пустой и постыдной забаве. Были неудачные союзы, нелюбимые работы, конфликты разные неприятные, болезни, потеря близких, да мало ли… Я уже говорила выше, не бывало так, чтобы я непримиримо боролась с обстоятельствами. Скорее, я думала, как же мне жить в новых обстоятельствах, потому что перемены происходили слишком быстро. То же относится и к определению «воин». Воин должен быть воинственным, а у меня нет никакого соревновательного духа. Не хочу я никого побеждать. Хочу просто быть, но быть так, чтобы это было… не знаю, весомо, что ли. В моих собственных глазах, по крайней мере.
— Вы поете о любви, но музыкальная подача достаточно жесткая, экспрессивная, хотя чувства, переданные в тексте, очень нежные. Как вам удается это сочетать?
— Не знаю. Хочется ответить «легко». Наверно, дело в интенсивности чувства. Бывает розовый, бывает алый пурпур, и это один и тот же цвет, просто интенсивность разная. Мы надеваем розовое, выходим в сад и нежно напеваем про любовь. И щебечут птицы. И все говорят: «Как мило». И никто, как мне кажется, особенно не верит в такую любовь. Это легкий жанр, поп, эстрада. Или мы надеваем кроваво-красное, вылезаем на крышу небоскреба и начинаем орать про любовь в сопровождении адского оркестра. Никто не назовет это милым. Многие скажут, что это перебор и вообще некрасиво. Но поверят, думаю, все. Это полновесный жанр. Рок, металл, тяжелое техно, классика, что-то такое. При этом слова могут быть вообще одинаковые. Дело в интенсивности.
— Какой у вас характер — по-рокерски задиристый или же в глубине вы — нежная и ранимая девушка?
— И опять — я не знаю… Со стороны виднее. Бывает так, что меня обвиняют, мол, гордячка, заносчивая, «снежная королева»… Неправда, просто осторожнее на моих границах, и я буду душечкой. Я достаточно впечатлительный человек, со своими тараканами, робостью, когда не надо, влюбчивостью и падкостью на сильные ощущения, но если кто-то нарушает мое пространство, я становлюсь очень неприятна. Сейчас я вас, наверно, удивлю. Говорят, что спонтанность — это прекрасно. Это так творчески! Так естественно! Я терпеть не могу спонтанность. Да, я легкая на подъем, но я люблю действовать по плану, причем исключительно по своему собственному. Это право я готова защищать, как от попыток навязать мне чужую волю, так и от слишком спонтанных людей и обстоятельств. Помните про «квантовые переходы»? Вот, как только все летит кувырком, на меня тянет холодом с «изнанки мира». Поэтому лучшая импровизация — тщательно отрепетированная.
— В ваших текстах есть место эзотерике и мистике. Вы этим увлекаетесь?
— Я увлекаюсь людьми и всем, что с ними связано. Можно сказать, что я увлекаюсь философией, фундаментальными идеями, которые рождает человечество. Вообще, человеческая мысль — это красиво. Поэтому в моем творчестве полно образов из мифологии, из Библии, из известных философских трудов. Это мир идей и образов. В творчестве я завзятый мистик. А вот в жизни, скорее, реалист. Все эти красивые идеальные вещи не годятся на кухне, когда жаришь стейк или омлет, там лучше следить, чтоб на тебя не брызнуло масло.
— Вы — частый гость на радио… Расскажите, что для вас значат радиоэфиры? Трудно откровенничать, не видя аудиторию?
— Очень просто вести диалог с невидимым собеседником, особенно если он еще не слышим, не читаем и вообще никак не осязаем. Это идеальный собеседник. Гораздо сложнее, например, высказываться в социальных сетях, где любой охламон может наговорить гадостей, и ничего ему за это, помимо бана, не будет. Вообще, вопрос обратной связи — очень сложный вопрос. А радио до сих пор весомая часть медиа-пространства, поэтому всем, стремящимся быть «на слуху», абсолютно необходимо сотрудничать с радио.
Фотосессия «Сетевые игры: Borg’s Queen»
— От чего вы испытываете самое большое удовольствие в процессе творчества?
— Я себя чувствую победителем два раза: когда песня написана и когда она записана. Я люблю чувство завершенности, ощущение, что из ничего, из воздуха, появилось нечто. Я б даже сравнила это с рождением и выращиванием детей. Сначала ребенок появляется на свет, и краше него ничего нет. Потом страсти чуть успокаиваются, у ребеночка появляется характер и недостатки, но ты все равно любишь его. Потом он начинает взрослеть, вступает в переходный возраст, или, в нашем случае, начинается этап аранжировки. Он становится другим. Чужим и взрослым. И приходится делать над собой усилие, чтоб полюбить его таким, не цепляясь за старое. А потом он совсем вырастает, и любишь его уже издалека. Конечно, в нашем случае можно сделать ремикс, как бы «родить обратно», но это редко реально приживается. Первый микс — самый жизнестойкий.
— Как складывается ваша личная жизнь? Не приходится ли ее противопоставлять музыке?
— Моя личная жизнь складывается удачно, и поэтому мне ничего не приходится противопоставлять. Я счастлива ровно настолько, насколько вообще может быть счастлив человек моего эмоционально-неустойчивого склада, и не перестаю благодарить за это судьбу, высшие силы и собственную решимость. Ну, и еще несколько важных для меня людей. Не буду их называть, некоторые из них — весьма скромные персоны.
— Как вы видите идеальную семью?
— Идеальная семья для меня — это союз равных и духовное единство. Если люди понимают, уважают и разделяют цели и ценности друг друга, у них хороший шанс на «идеальную семью», при условии, что они будут вместе меняться и «расти». В идеальной семье нет «главного», каждый главный на своем месте и в свой момент. Также я не люблю разговоры про вторичность женщины, которая якобы должна вдохновлять мужчину и находиться под его защитой. Я, конечно, не против вдохновлять. Но кто вдохновит меня?
— Как вы относитесь к безответной любви? И любовь ли это, по-вашему?
— Пользуясь случаем, что в формате интервью со мной никто не может поспорить, я сейчас почувствую себя гуру-просветителем и дам определение любви. Любовь — это сложное личное переживание, характеризующееся, в первую очередь, большой эмоциональной заинтересованностью в объекте любви. Под это определение подходит все: страсть, любовь к детям, любовь к музыке, любовь к родине и даже любовь к жареной картошке. Сейчас много придумывают, типа, такая любовь правильная, такая неправильная, отдавать, получать, условно, безусловно… Слово «влюбленность» стало означать нечто постыдно-несерьезное! Существует очень много видов любви, от Всемогущего Бога до уже упомянутой картошки. А если учесть, что все люди немного разные, а переживание у нас сложное и личное, то получается, что любовь — это почти все, что нас окружает. Поэтому бывает и безответная любовь, и безусловная, к детям, например, и совершенно безличная, можно, например, любить горы. Любовь бывает какая угодно.
Что касается моего отношения конкретно к безответной любви одного человека к другому, то, как правило, это довольно мучительное переживание, сильно роняющее самооценку. Но и в этом травмирующем состоянии можно найти что-то полезное: например, растет выносливость, можно не спать сутками и работать над чем-то глобальным. О творческих возможностях уже не говорю — они безграничны. Но все-таки лучше долго не задерживаться в этой любви, она недобрая и вредит здоровью.
— У вас образное мышление или ассоциативное? Опишите картинки, которые всплывают в воображении, когда вы слышите/читаете слово «свобода»?
— В моем понимании, эти два вида мышления не противопоставляются. Одно вытекает из другого. Что касается свободы, то это картина Делакруа — сильнейший визуальный образ, потом море, стихия, а еще чувство внутреннего одиночества. Я не знаю, как описать его лучше, это именно ощущение. Тишина и отстраненность, отчасти непонятость. Никто не может побывать «в чужой шкуре», это наша человеческая свобода и наше одиночество.
— Как вы считаете, что нужно человеку, чтобы воплотить свою мечту?
— Сейчас я скажу банальность, но просто встать и начать что-то делать. В первую очередь, учиться, для того, чтобы узнать как. Потом, искать тех, кто уже делал или делает это или что-то подобное, чтобы увидеть как. Потом найти тех, кто будет действовать вместе с вами на разных уровнях, чтобы привлечь на свою сторону ресурсы — денежные, информационные, человеческие, какие угодно. Ну, и потихоньку делать. По шагам, по кирпичикам. Условно говоря, если вы хотите яхту, вам надо получить удостоверение капитана, записаться в яхт-клуб и общаться там с товарищами по увлечению, проситься с ними в путешествия и искать возможность купить свою яхту: накопить, взять в кредит и отработать морским извозом, продать свою квартиру и поселиться в порту — как угодно. Главное — последовательно, и так, чтоб вам оно было действительно нужно.
— Приоткройте завесу тайны… «Сапфировый Феникс» подготовил слушателям приятный кавер-сюрприз?
— Про кавер — это очень удачный вопрос. Есть огромное количество тяжелых кавер-версий известных эстрадных песен. Чаще всего «достается» Майклу Джексону и Бритни Спирс. Но наш выбор пал на очень популярную песню 1997 года. Я не буду сразу спойлерить, но достаточно «толсто» намекну: песня была названа британской газетой Daily Mirror синглом года, а ее юная исполнительница заняла второе место в номинации «лучший женский вокал года». В 1998 году она же получила премию MTV Video Music Awards в номинации «лучший новый исполнитель», и все благодаря этому хиту! Мы выбирали мега-хит для кавера, руководствуясь, пожалуй, принципами абсурда. Нам нужна была настоящая, слезная, нежная девичья песня, ну, а поскольку стандарты женских откровений немного изменились за последние двадцать лет, мы хотели создать некий манифест, вроде как «смотрите, современные барышни страдают так»… Ну, и кроме всего прочего, очень хотелось покуражиться над какой-нибудь мелодией, взять оригинальные прозрачные аккорды, заджентовать их до неузнаваемости, сделать все полифонично, полиритмично и вообще, максимально замороченно, но с тем, чтоб исходная мелодия читалась. Мне было чрезвычайно интересно работать над вокалом. Моя партия полностью повторяет оригинальную, однако манера исполнения настолько далека от оригинальной, что, пожалуй, еще дальше только гроулинг! Кроме того, у нас в команде появился бас-гитарист. Это наша первая совместная студийная работа, с живым басом и хорошим басистом «Феникс» звучит еще полновеснее и, я б сказала, «фирменнее».
— Что еще интересного привезете в Питер?
— Еще одна новинка, которой я вскоре рассчитываю порадовать слушателей — электронно-акустический сингл с названием «Тысячи врат». Я записываю эту песню в Израиле, вместе с моими израильскими друзьями-музыкантами. Если все пойдет гладко, первая версия сингла появится уже в феврале, а в течение этого года подоспеет вторая, полновесная электрическая версия, которую мы приготовим с основной питерской командой.
Также я «везу» в Питер идею мини-альбома. Идея, как обычно, концептуальная, исключительно многоуровневая, материал непростой, и, скажем так, «умный». Пока ничего не могу обещать по срокам, и вообще ничего не могу обещать, кроме одного: ЕР, скорее всего, будет, и это будет невероятно красиво!
«Сапфировый Феникс» обитает здесь:
