Мы все еще способны восхищаться романами Дюма и Лопе де Вега? А влюбляться в их возвышенно-романтических героев? О, да! Поэт и писать Диана Лунит продолжает лучшие традиции! Какова же вечная тема ее произведений? Чего ждут от нее читатели? И о чем мечтает она сама?..
— Диана, давайте начнем с истоков… Когда начали писать? Когда — публиковаться?
— Писать начала с восемнадцати лет — стихи к кумирам. Я с детства мечтала иметь влюбленность, сначала нереальную, и писать о ней стихи. Потом осуществила эту мечту. Первая публикация у меня была в альманахе «Почерк». Это был мини-цикл рассказов «Московские комедии», к которому я позднее написала продолжение в виде повести «Московская комедия. Конец нулевых».
— Где вы учились? Чем особенно дорога ваша профессия?
— Училась в СПбГУКИ на библиотечном, сейчас работаю оператором ПК. В работе ценю спокойствие.
— Какие темы затрагиваете в своем творчестве?
— Вечная тема одна — любовь.
— Ограничиваетесь ли одним жанром? И почему?
— В поэзии только один жанр. В прозе тоже пишу только любовные истории. Но они могут отличаться такими свойствами: комическо-трагическое мистика-правдоподобие (отсутствие мистики — это правдоподобие, по мнению большинства).
Вечность
Свидания наши хранятся во мне,
Но жалко безумно, что только во сне
Они происходят с тобою у нас,
Заснуть нужно мне навсегда в этот час
Или отправиться вновь в никуда,
Тебя чтоб найти, чтоб с тобой навсегда
Мы были. Тебе я признаться должна,
Что мне не мгновенье, а вечность нужна
С тобою, весной нагадала себе
О том, что я вечной любовью к тебе
Пылать буду, ночью дорога из звёзд
Возникнет внезапно из всех моих слёз,
Светить она будет всегда среди тьмы,
Наверно, там, в небе, повенчаны мы.
— Как появляются сюжеты? В повестях больше вымысла или реальности?
— Больше вымысла, но он появляется под впечатлением от разных людей, образов или ситуаций. Сначала мысленно рождаются герои, потом складывается сюжет.
— У Вас есть любимые места или фильмы, книги, которые дают вам необходимый творческий заряд? Может, это люди?
— Раньше это были мои кумиры в литературе или в музыке. Сейчас еще появились люди, с которыми я знакомлюсь. Главный кумир в литературе — Рауль де Бражелон.
— Удовлетворены ли вы степенью своей творческой реализации? Или художник всегда испытывает чувство острой неудовлетворенности?
— Мне кажется, что в творчестве у нас всегда появляются новые желания. Хочется новых публикаций, новых сочинений, новой формы или идеи.
— Расскажите об опыте читок Ваших произведений.
— Читать вслух стихи приходилось на таких площадках, как «Книжные аллеи», Пушкинская, 9, Рок-клуб, Елагин остров, где раньше проходил фестиваль «Цветок в петлице Петербурга»
— Почему у нас так плохо издают поэзию?
— Наверное, потому что поэзия — не бестселлер… Но я представляю стихи, которые могут стать бестселлерами.
— Расскажите о своей лирике. И процитируйте то, что обнажает вашу душу…
— Моя лирика имеет сакральный характер, но зачастую это признание в любви к кумирам или выражение желания, которое осуществляется в параллельном мире, или фантазии на тему того, что могло бы произойти между нами. Иногда собирательный образ вдохновляет на сюжетные стихи, такие как «Две белые розы».
Две белые розы
Она королевой законной была,
Он — тайным её фаворитом,
Нельзя передать вам, как было её
Горячее сердце разбито!
Готовое выскочить из груди
Оно, словно буря стонало,
Её лишь желанье любовь сохранить
Его в бренном теле держало.
Свиданья он ей назначал по ночам,
Их тёмное небо скрывало,
Луна, прячась в ветках, их тайную страсть
Увидеть другим не давала.
Её волновала его красота,
Пленил его голос прекрасный,
И звёзды лишь ярче горели, когда
Они признавались так страстно
Друг другу в высокой заветной любви,
И должен был быть бесконечным
Среди проплывающих звёзд и Луны
Влюблённых двоих шёпот нежный.
Однажды рискнула она заявить
Стране всей: «Он очень мне нужен,
Его больше всех, господа, я люблю,
Хочу, чтобы он стал мне мужем».
Был сослан несчастный в страну, где война
Жестокая шла, был виною
В том заговор страшный, но клялся он ей:
«Всегда моё сердце с тобою».
Когда он в сраженье кровавом погиб,
Она эту весть получила,
Себе она в сердце железный кинжал
Со стоном глубоким вонзила.
Как прежде, сейчас для кого-то горят
Ночной порой ярче всё звёзды,
И рядом друг с другом заснули в саду
Под ними две белые розы.
— Есть ли любимые авторы — из классиков, из современников?
— Из классиков: Дюма, Гюго, Лопе де Вега. Среди современных авторов любимых нет…
Могу назвать тех, кто мне очень понравился: из российских — Аглая Дюрсо, из зарубежных — Даниэль Глаттауэр.
— Как вы воспринимаете современную литературу?
— Из современной литературы нравятся лирические комедии, как и фильмы.
— Что, на ваш взгляд, хочет получить современный читатель?
— Мне кажется, близкие себе истории. Или мечту, в качестве подарка.
— Чего вы ждете от читателя?
— Когда произведение хорошо запомнилось, его начинают цитировать или хотя бы помнят персонажей и ситуацию. Хотелось бы последнего. И чтобы мои сочинения брали с собой на отдых.
Fatum
К тебе иду по свету звёзд,
Наверное, потоки слёз
Почувствовав, воскреснешь ты,
О воплощенье красоты!
Но почему же наяву
Я, словно при смерти живу?
Печаль течёт в моей крови
От роковой к тебе любви,
Она горит в груди моей,
И «fatum» вновь прочту я в ней.
— Ваша творческая мечта?
— В разные периоды я написала несколько стихотворений, которые мечтаю подарить в качестве песен. Я очень люблю музыку, но мне слон по ушам прошелся. Мечтаю соединить текст с музыкой, поэтому стараюсь общаться с музыкантами в сети, надеюсь, что кто-то из них найдет достойное музыкальное украшение. Еще мечтаю о публикация повестей. А потом появятся новые мечты — по мере достижения задуманного.
Отрывки
[su_accordion]
[su_spoiler title=»Из повести «Московская комедия. Конец нулевых»»]
В этот день Валерию очень понравилось то, что несколько людей заказывали тур в Прованс, на юг Франции. Эти земли известны под историческим названием Окситания и были родиной церкви катаров, созданной вольнодумцами, которые любили апокрифические евангельские тексты.
Ночью ему приснился сон, будто он был в катарской церкви в Окситании. Возле алтаря он заметил одну красивую девушку в подвенечном платье.
— Скажите, а кто жених на этой свадьбе? – спросил Валерий, обращаясь к одному молодому человеку в рыцарских доспехах и в плаще с крестом, такому же высокому и статному, как он.
— Эта девушка здесь одна, — ответил рыцарь, — Она почти Христова невеста. Но она влюблена не в настоящего Иисуса, а в человека, который подражает Иисусу и чем-то на него похож.
Валерий несколько смутился. «Кто же этот человек?» — думал он. Он присмотрелся к девушке и узнал в ней Жанну.
— Жанна… Это действительно я. — Валерий слегка покраснел. — Или у меня уже мания величия?
Жанна попросила дать ей руку и идти к алтарю. На этом роковом месте Валерий проснулся.
Первая его мысль с утра была: «Господи, какая же она красивая! Точно, я видел во сне Жанну, она на самом деле такая. Надо же, как она меня боготворит… то есть я встречал такие чувства к себе и со стороны других, но Жанна… Ей кажется, что мы на небе с ней должны встретиться, если нас вдруг не станет. Но пока нам надо жить и жить!»
— Дафна, нам надо жить и жить! – сказал Валерий собаке, с которой собрался гулять. Дафна широко раскрыла рот, высунув язык, как будто улыбалась.
Валерий часто вспоминал теперь о Жанне и об этом сне. «Она говорила, что ходит в церковь именно каждое воскресенье, — думал он, — Надо и мне пойти в воскресенье».
Подошло воскресенье. В это воскресенье Валерий и Жанна встретились у алтаря в Соборе Непорочного зачатия Девы Марии. Сначала Жанна стояла одна у этого алтаря, глядя на распятие. Она опять была вся в белом. Кем-то зажжённые свечи плакали восковыми слезами. «Эти слёзы исцелят всю Землю, — думала Жанна, глядя на маленькое золотистое пламя свечей, — Господи, исцели всех нас от одиночества».
***
Когда Глеб пришёл домой, он представил себе, что только сейчас очнулся от страшного сна. «Господи, ну почему нельзя снова родиться?» — подумал он…
Во сне ему снилось детство. Проснувшись утром, он снова окунулся в страшную реальность и осознал, что девушку, которая его любит, он оставил, а девушка, которую он полюбил, сама от него отвернулась. Несмотря на то, что сама же его и привораживала. «Ладно, — подумал он, — Буду свободен, буду сам по себе, а потом полюблю ещё кого-нибудь».
Он включил радио. Ведущая говорила бодрым голосом: «Здравствуйте, меня зовут Алина. Я приветствую вас в этой солнечной студии этим весенним днём. Я готова поддержать ваше настроение…»
Её жизнерадостный монолог продолжался ещё минут пятнадцать. И тут она плавно перешла к теме программы, от которой у многих побежали бы мурашки, а Глеба пробила сильная, неудержимая дрожь.
— Сегодня наша тема, — говорила Алина, — Как объяснить Вашей второй половине, что Вы хотите уйти к другой или к другому. Звоните по нашему телефону и шлите смс-ки.
Глеб быстро опомнился и подумал: «Да, такую можно полюбить. Даже на расстоянии. В такой не разочаруешься». Он наслаждался мягким сладким, зовущим и певучим голосом Алины. «Только что я ей скажу — банальное, что долго не мог ничего объяснить, а потом решился? – продолжал думать Глеб, — Ладно, я у неё после эфира телефончик попрошу сначала…»
[/su_spoiler]
[/su_accordion]
[su_accordion]
[su_spoiler title=»Из повести «Две моих печали»»]
Ночью мне снилась девушка, стоящая высоко — высоко под звёздами. И эта девушка не была одним человеком — образ менял лицо. Сначала мне снился призрак Виолетты. Она стояла, застыв на одном месте и простирая руки к звёздному свету. Я тоже инстинктивно тянул руки к небу, точне, я тянул руки к ней, мне хотелось её снова спасти. Я побежал к замку и думал залезть наверх во что бы то ни стало.
Виолетта скрылась от меня. Мне всё равно хотелось снова влезть на замок, может быть, мне бы удалось её извлечь из темноты. Смотрю — она побежала куда-то в сторону мостика над рекой и растворилась в падающем с неба лунном свете. Я протянул руки к лунному свету и стал ловить его ладонями. Это было таинство какого-то волшебного соединения — я ощущал Виолетту. Но я её не видел, а мне больше всего вновь хотелось видеть её прекрасные очертания, видеть долго, видеть всегда. Снова передо мной стало на миг совсем темно, ничего не вижу. И снова передо мной возникла какая-то высокая башня, но уже её стиль я не мог отнести ни к чему определённому. На башне опять стояла девушка, она пыталась поймать звёздный свет и тянула руки к небу. Только она делала руками отчаянные движения. Потом спрыгнула с башни… У меня сердце чуть не разорвалось, но она, к счастью, осталась жива. Это была Диана. Я видел, как она побежала к набережной, которая оказалась набережной Москвы — реки. Я побежал вместе с ней. Мы вместе с ней ловили свет звёзд и цветных огней. Смотрю — она тоже неожиданно растаяла и снова оказалась на башне. Я её снял сверху, миновав множество этажей, а на Земле она тоже превратилась в лунный свет, но я его решил не выпускать — находился только в том месте, где он разлился, и распростёр перед ним объятия. Пусть ночью этот лунный свет будет у меня. Рядом ляжет моя тень, тень моего пера и тетради для записей, тень цветов, которые я принесу. Но в этот момент я проснулся. Да, Диана и Виолетта были для меня светом в душе, и светом среди тёмных ночных видений. Виолетта была светом, который я хочу извлечь, Диана была светом, который я извлеку.
Когда я проснулся, было раннее утро. Был рассвет, откровенно брезжущий в глаза и побуждающий неизвестно к чему. Наверное, что надо посмотреть на жизнь вокруг и увидеть всё удивительным и чудесным. Я продолжал придумывать то, на что был вдохновлён сновидениями. Я решил писать сценарий, который мы бы написали с Дианой. Я начал.
Я вёз на лошади побледневшую сонную Диану, в полуобморочном состоянии. Я её спас от виселицы. Когда я её обнял одной рукой, она ожила, даже повеселела. Она сказала:
— Как же долго я ждала тебя!
— За что тебя решили повесить?
— За творчество. За новеллы, неугодные королевскому окружению.
— Ты будешь только моей. Я тебя люблю. Ведь ты согласна?
— Конечно. Мечтаю больше всего на свете. Чтобы — я и ты, я в твоих объятьях, растворилась в твоих глазах, слушала, что будешь говорить ты, читать, что ты думаешь. Я ловлю каждое твоё движенье, чувствую, легко тебе или тяжело. В первую минуту, когда я тебя увидела, я поняла, что тебе тяжело. Сейчас я чувствую, что тебе легко.
[/su_spoiler]
[/su_accordion]
[su_accordion]
[su_spoiler title=»Из рассказа «Любовь на сцене и вне…»»]
— Решено! — сказала я с гордостью, — Отправляю ответ на письмо, где будут все мои попытки контратаки плюс новая идея спектакля — с несколькими антрактами. Ещё узнаю у кого-нибудь электронный адрес Романа и пришлю ему эту идею с предложением сыграть главную роль.
Маргарита мне ответила, что на месте Романа она бы в меня влюбилась. Она так любит говорить. Мне в особо странных снах казалось, как будто мы живём в состоянии единого целого — Роман, Маргарита и я. Не понимала я, кто нас объединил в такую мутантную субстанцию, но кому из вас не хотелось когда-нибудь иметь, скажем, крылья или третий глаз, и какая разница, откуда.
Все свои жалобы и предложения я легко отослала по известному мне адресу. Мы с Маргаритой после этого вышли на улицу. Немного посмеялись над письмом дамы-критика, да ещё вспомнив, какие язвительные комментарии о её книге писали на форумах. Да, именно о её книге: «Полина Волкова пишет, кого как надо играть, как будто лично знакома со всеми авторами, начиная с Софокла. Но судя по текстам, сама пьес не читала, а слышала пересказ. Возле каждой второй зарубежной цитаты пишет «Шекспир», возле каждой второй русской — «Грибоедов». Потом стали обмениваться каждая своими главными впечатлениями. Маргарита рассказывала о своих двух собаках и о том, как была рада встрече со своим давним другом из института. Они познакомились, когда она была на первом курсе, а он — на пятом. Когда он закончил институт, они разминулись. А теперь случайно встретились, и между ними назревали серьёзные отношения. Я рассказывала все самые яркие воспоминания про Романа. Мне вспоминалось, какие яркие и все драматические по-своему роли он сыграл в разных спектаклях. Эмоциональный, порывистый, он вызывал восхищение и безусловную любовь. Он сам не один раз говорил, что искренне верит в любовь, которой жили его персонажи. На сцене он был то сентиментальным, то весёлым и энергичным, его герои всегда несли в себе пылкую страсть, которую искренне передавали его глаза. Он наделял персонажей как будто ещё своими собственными чувствами и переживаниями. Единственное, на мой взгляд, чего ему не хватало, вернее, что бы ещё очень подошло, это роль Рауля. Красивый брюнет с мягкими чертами лица, он был словно рождён для этой роли. Я мечтала, что он сыграет заветную роль в моей пьесе по известному произведению, и я буду восхищена больше всего. Правда, ещё сильнее я мечтала, что мы познакомимся очень близко, и истории любви у нас продолжатся в жизни.
Прошло два дня. Я получила письмо от самого Романа. С фотографии, прилагающейся к письму, на меня смотрело его улыбающееся лицо. Было безумно приятно. Ощущения были, как будто бы мы с ним лично разговаривали. Вообще в последнее время стирается разница — по Интернету с тобой поздоровались или в реале. Роман писал о том, что ему очень интересно моё предложение насчёт спектакля и предназначенной для него роли, что он охотно принимает его. Особенно ему сейчас близок образ, созданный великим Дюма, потому что он в эти дни переживает тяжёлое расставание с девушкой, которую любит. Он утверждал, что, скорее всего, никого так не любил, как её.
Я хотела позвонить Маргарите и спросить у неё совет, нужно ли говорить ему: «А я люблю Вас. Может, Вы подумаете…» Потом я передумала звонить и спрашивать. Надо дожить теперь до премьеры обновлённого спектакля.
Вечером я прочитала очень приятные слова на сайте любимого театра: «Мы благодарны за спектакль всем актёрам (перечислили всех) и режиссёру Диане Рассветовой» (то есть мне). Было приятно, как от чашки горячего чая с мороза. Написала гостям страницы свою благодарность и приписала: «Ждите очень скоро версии с Романом Рубиновым в главной роли. Не забудьте написать благодарность, потому что он справится с ролью определённо блестяще».
Вот такое признание в любви, пусть скромное, я оставила на странице. А как будто выплеснула весь поток энергии из себя. От надвигающейся весны, кажется, я опять напишу миллионы бредовых стихов и выложу на все сайты (особенно доступные Роману), но всё-таки моим главным признанием в любви будет спектакль. Пусть он чувствует в процессе игры то, что хочет, любит, кого хочет… Господи, дай мне дожить до дня, когда я всё увижу это на сцене…
[/su_spoiler]
[/su_accordion]
